Дело о неблагоповедении 1845 год. Обзор
В распоряжении нашей церкви есть копия архивного документа «Дело о неблагопристойных поступках священника Звенигородской округи села Знаменскаго Холм тож Василия Тихонова» 1845 года ЦИАМ ф.203 о.559 д.47 лл.0-60. [1] Эта рукопись была найдена в Историческом архиве Москвы Истринским краеведом С.П.Носиковым и полностью скопирована. Настоятелем Знаменской церкви села Холмы протиереем Георгием Савочкиным в 2021 году она была расшифрована.
Предлагаем вниманию читателя обзор этого дела по существу.
Контекст дела
В 1845 году на священника Василия Тихоновича Успенского на имя митрополита почти одновременно поступает три жалобы. Первая от причетников храма — дьячка и пономаря об оформлении записей в бухгалтерских книгах. Вторая, сейчас нами рассматриваемая, от крепостного крестьянина, управляющего имением помещицы Бове, о неблагоповедении. Третья — от самой помещицы Бове в связи с недовольством о закрытии двух приделов в храме и «неудовольствием» самим священником Василием.
По этим трём жалобам в Московской духовной консистории заводится три дела, при этом данное Дело о неблагоповедении и дело по жалобе Бове, Дело о ветхостях, рассматриваются параллельно, перекликаются в рассмотрении и решение по ним выносится с взаимным учётом.
Донесение бурмистра
15 мая 1845 года от имени бурмистра (управляющего) имения А.С. Бове и «приходских людей» пишется донесение на имя святителя Филарета митрополита Московского, в котором излагаются восемь случаев «предосудительных», по мнению авторов, поступков священника Василия. Донесение заканчивается просьбой «отвести от прихода» священника Знаменской церкви села Холм.
Личной подписи бурмистра под донесением нет. По неграмотности управляющего за него подписывается «дворовой человек». Далее подпись Матвея Евстратьева старосты деревни Сысоево. Далее подпись крестьянина Аполона Иванова за пятерых неграмотных крестьян деревни Адуевцевой. То есть, всего в качестве доносителей выступают семь человек. (ЛЛ. 1 — 2)
Согласно Клировым ведомостям за 1845 год число прихожан Знаменской церкви составляет 544 человека [2, Л. 290об ].
Обвинения
В донесении приводятся три случая когда, священник был якобы пьян — в 1840 году в деревне Адуево на празднике, в 1840 году в конторе помещицы, оба случая пятилетней давности, и сравнительно недавний — в 1844 году в церкви при совершении Венчания.
Священник обвиняется в редком совершении Божественной Литургии, и в нарушении тайны Исповеди — «открыл грех одной старухи».
В донесении содержатся ещё три нелепых обвинения: дал указание церковному старосте провести сбор пожертвований на сирот во время Причастия, забыл вынести крест на водосвятие и послал за ним пономаря, указал крестьянину время совершения коленопреклонения во время Службы. (ЛЛ. 1-2)
Следует обратить внимание на качество приведённых обвинений с точки зрения Церковных Канонов. Так, в поле канонического права находится обвинение в пьянстве, при этом не единичные случаи нетрезвого состояния клирика, а хронический алкоголизм. Долговременное оставление богослужений, более шести месяцев, а не единичные пропуски, без веской на то причины также находится в пространстве Канонов. Поэтому обвинение «редком совершении Обедни» требовало разъяснений. Разглашение тайны Исповеди, хотя и отсутствует в Номоканоне, тоже введено в каноническую область Деяниями Поместных Соборов Русской Церкви. Что касается эпизодов богослужебного быта, выставленных в качестве обвинения, они вовсе находятся вне канонического поля.
Реакция митр. Филарета
На донесении митрополит Филарет 26 мая 1845 года накладывает резолюцию за № 2173, в которой поручает провести расследование по этой жалобе и запрещает в священнослужении священника Василия до начала какого либо разбирательства. (Л.1)
Дар священства получается священником особым действием Святого Духа через пророчество. Поэтому, запрет священника является каноническим актом чрезвычайной важности и регламентируется сводом Правил Апостольских и Соборных. Каноны церкви прямо запрещают епископу без разбирательства налагать запрет на священника или диакона. [3, П. 74], [4, П. 6], [5, П. 98, 28] Таким образом, на первом листе данного дела мы видим канонически незаконное решение митрополита Филарета.
Кроме этого, в донесении только по одному случаю «предосудительного поступка» один из подписантов является свидетелем. По остальным эпизодам подписанты не объявляют себя свидетелями, что делает разбирательство по остальным семи случаям также канонически незаконным.[3, П. 75]
Прошение священника Василия
В июне месяце священник Василий обращается к митрополиту Филарету с прошением, в котором заявляет свою невиновность и просит справедливого разбирательства по делу. Отец Василий указывает, что причиной жалобы является «неудовольствие» им помещицей Бове, вызванное его отказом от её незаконных требований. Каких именно не указывается. Священник просит для объективного расследования в качестве свидетелей рассматривать только тех лиц, которые не имеют крепостной зависимости от помещицы (Л. 4-5), что соответствует Канонам Церкви [5, П. 146]
Показания священника Василия
19 июня 1845 года комиссия из трёх священников опрашивает отца Василия по этому делу. Причём опрос проводится по всем восьми «неблаговидным» случаям.
Священник категорически отвергает обвинения в алкоголизме, утверждая, что «всегда вел жизнь трезвую». Отвергает также обвинения в разглашении тайны Исповеди.(Л. 9)
Относительно совершения Божественной Литургии священник Василий рассказывает о том, что его попечению временно вверен приход Вознесенской церкви села Еремеево, не имеющий сейчас священника. При этом, в те дни, когда он отправлялся для совершения Службы в Еремеево, он не оставлял свой приход без молитвы совсем, совершая в Холмах Утреню. (Л. 10об) Разумеется, что инициаторы жалобы о редких Обеднях знали о приписанном к Знаменской церкви приходе.
Отец Василий показывает, что случай с крестом на водосвятии имел место быть, и указывает на большую богослужебную нагрузку в этот день. Также священник подтверждает, что эпизоды в храме с подсказкой крестьянину о коленопреклонении и указанием старосте о кружечном сборе действительно произошли, однако доносителями описаны предвзято, неверно. (Л. 10об)
Показания приказчика
Комиссия Звенигородского духовного правления далее опрашивает титульного доносителя бурмистра Ивана Кондратьева. В ходе опроса управляющий показал, что в конторе поместья, где священник присутствовал якобы пьяным и рвал господское покрывало, кроме бурмистра и священника никого не было. Что крестьянка Матрона Александрова, та самая «старуха», жаловалась ему на разглашение её греха священником. По остальным «неблаговидным поступкам» он тоже писал донесение «по слухам от разных лиц». (Л. 11-11об)
Показания Сысоевского старосты
Матфей Евстратьев староста сельца Сысоево, соавтор доноса, под присягою показал, что не видел нетрезвого состояния священника вне храма и совершения Венчания в храме в нетрезвом виде, про разглашение тайны Исповеди показать ничего не может.
Староста также показал, что случай с призывом крестьянам становиться на колени и произвести ему, старосте, кружечный сбор имели место, также как и случай с крестом на праздник Богоявления. При этом, обратил внимание, что обращённый к нему призыв был требованием, а не криком, как писалось в доносе. (Л.42об)
Показания пяти крестьян, чьи имена указаны в соавторстве доноса.
Афонасий Яковлев – пьяным священника не видел; Симеон Александров – пьяным священника не видел, включён в донос без его ведома; Федор Яковлев — засвидетельствовать ничего не может, приложил руку к доносу не зная его содержания; Петр Михаилов — не знал содержания донесения, кроме того, что редко бывает обедня; Иродивон Григорьев — не опрошен по неизвестным причинам. (Л. 44 – 44об)
Показания «старухи»
Комиссией была опрошена под присягою и «старуха» — крестьянская вдова Матрона Александрова, крепостная крестьянка Авдотьи Бове, жительница деревни Ново-Сергиевской. Крестьянка показала, что услышала о своем грехе, который прежде открыла на Исповеди, от пономаря. Пономарь ей сказал, что слышал об этом в господской конторе. А бурмистр в конторе ей сказал, что о её грехе ему рассказал сам священник. О каком конкретно грехе идёт речь в этом деле не говорится. Вопросов о том, мог ли кто-нибудь посторонний слышать её исповедь и не рассказывала ли она сама вне Исповеди кому-либо о своём грехе, Матроне Александровой не предлагалось. (Л. 44об) Бурмистр же, напомним для полноты картины, под присягою показал, что сам услышал о разглашении греха от «старухи» (Л. 11-11об)
Результаты опроса доносителей и основных свидетелей
По результатам расследования, проведённого Звенигородским духовным правлением — комиссией, состоящей из Благочинного и священников благочиния, получается следующее.
Пятеро подписантов донесения, крестьяне, по существу всех приведенных обвинений ничего засвидетельствовать не могут, при этом трое из них, вообще не знали содержания донесения и подпись за них поставлена незаконно. Один подписант свидетельствовал только по бытовым, канонически ничтожным, случаям, причём отлично от содержания донесения. Титульный доноситель, как выяснилось, писал донос «по слухам от разных лиц», и засвидетельствовал об одном случае нетрезвого, якобы, состояния священника, при котором иных свидетелей, вопреки содержанию доноса, не было.
Таким образом, согласно здравому смыслу, а также в соответствии с учением Священного Писания (Мф. 18:16; 1Тим. 5:19) и Церковными Канонами (3, П. 75), данное Дело о неблагоповедении должно было быть полностью прекращено без последствий для священника Василия, а доносители должны были понести каноническое наказание как клеветники и распространители слухов.
Дополнительные свидетельства.
Комиссией дополнительно были опрошены жители заштатного города Воскресенска (ныне город Истра) мещанин Цыганов и купец Кирилин бывшие в господской конторе в день эпизода, описываемого в деле. Они показали, что бурмистр в этот день сам был сильно пьян и что священник, трезвый, был ими приглашён в контору, чтобы засвидетельствовать передачу денег за мельницу, поскольку они опасались, что бурмистр протрезвев не будет об этом помнить. (Л.42об – 43)
Также опрошено 12 крестьян деревни Адуевцевой, которые показали, что пьянства и «других поступков» за священником не замечали, на празднике в деревне видели его трезвым. (Л. 43 – 44об)
Опрошены были шесть крестьян села Холмов, крепостных Авдотьи Бове и «порабощенных бурмистру» (Л. 9об), из которых один показал, что видел священника пьяным в конторе, второй и третий, что священник венчал пьяным, а ещё трое уклонились от показаний, сказав, что ничего не знают и не помнят. (Л. 44об – 45)
Девять опрошенных крестьян сельца Сысоева по предлагаемым вопросам свидетелями не были, а священника «одобряют». (Л. 45 – 45об)
Двое крестьян из приписного Еремеевского прихода показали, что на венчании священник пьяным не был. (Л. 45об)
Пономарь Яков Малинин, лицо заинтересованное по делу о грубостях причетников 1843 года, показал, что священник на празднике в деревне Адуевцевой был в «хмельном виде». (Л.46)
Таким образом, при опросе дополнительно, сверх необходимиго, 32 свидетелей — четыре человека показали, что видели священника однажды нетрезвым, при этом все четверо, как справедливо заметил отец Василий, не могут объективно давать показания. При этом часть опрошенных крестьян открыто выразили поддержку и одобрение священника.
Дело о ветхостях (Кляуза Бове) 1845 года
Параллельно с рассматриваемым Делом о неблагоповедении рассматривается Дело о ветхостях, при этом оба эти дела взаимно влияют друг на друга.
Так, тремя месяцами раньше в январе 1845 года помещица Авдотья Бове пишет прошение митрополиту Филарету с жалобой на священника Василия, в которой обвиняет его в том, что им неверно указаны сведения о ветхом состоянии двух приделов в храме, вследствие чего они были закрыты для богослужений. Прошение написано через пять месяцев после их закрытия. Она просит разрешить богослужения в этих приделах. Помещица обвиняет священника также и в том, что он «неусердно исполняет свои обязанности и редко совершает богослужения» [6, Л. 2 ].
Хотя жалоба Бове не подтвердилась, — приделы действительно оказались непригодными для Служб, а священник регулярно совершал богослужения как в Холмах, так и в приписном Еремеевском приходе, за исключением двух пропусков, Дело о ветхостях значительно повлияло на исход настоящего Дела о неблагоповедении.
Решение митрополита Московского Филарета
Своей резолюцией от 31 августа 1845 года митрополит Филарет признаёт, что обвинения в пьянстве, разглашении тайны Исповеди и редком служении Божественной Литургии не могут считаться доказанными.
При этом, факт наличия подложных подписей под первоначальным донесением, факт составления донесения по слухам, факт использования показаний заинтересованных и подвластных лиц, факт отказа от своего свидетельства в донесении при опросе под присягою, — оставлены без внимания митрополита. Никто из доносителей не понёс ответственности.
Далее митрополит Филарет, игнорируя нормы Канонов Церкви, принимает решение об оставлении в силе своего постановления о запрещении в священнослужении священника Василия на четыре месяца и отсылке его в монастырь «под начало» принятого в мае без разбирательства, вменяя ему это в наказание за то, что тот забыл вынести крест на водосвятие и на аналой для Венчания.
Затем митрополит принимает во внимание ничем не обоснованную просьбу помещицы Бове об отведении священника от церкви, которая содержится в Деле о ветхостях. Также принимает во внимание просьбу крестьян о том же из настоящего дела, хотя в ходе разбирательства крестьян просителей оказалось двое из 544 прихожан церкви.
Далее, также вопреки Правилам Соборов, митрополит принимает решение священника Василия «от настоящего места отвести». (Л. 37)
Решение митрополита в данном случае является решением в последней инстанции. Дело заканчивается оформлением Приказа Московской духовной консистории в соответствии с антиканоническим и несправедливым решением святителя Филарета Московского.
Расшифровка архивного документа Дело о неблагоповедении 1845 года опубликована на нашем сайте тремя частями:
Часть1
Часть 2
Часть 3
© протоиерей Георгий Савочкин, 2021
Источники:
1. Дело о неблагоповедении свящ. Василия 1845 год. ЦИАМ ф.203 о.559 д.47 лл.0-60
2. Клировые ведомости Знаменской церкви за 1845 год. ЦИАМ ф.203, о.744, д. 2230, лл. 278-290об
3. Апостольские Правила. Правило 74, Правило 75
4. Правила Второго Вселенского Собора. Правило 6
5. Правила Карфагенского Собора. Правило 98, Правило 28, Правило 146
6. Дело о ветхостях 1845 год. ЦИАМ ф.203,оп.561, д.33, лл.0-59